Прекращение династии. Смутное время

Иловайский Д. И. Краткие очерки русской истории

--------------------------

Отделение второе

II. Прекращение династии Владимира Св. и Смутное время

1589—1598—1605—1610—1613

ФЕОДОР ИОАННОВИЧ. 1584-1598

    Тотчас после кончины Иоанна в Москве составилась партия, которая хотела возвести на престол юного царевича Димитрия. Предводителями этой партии были Нагие, родственники царевича и особенно воспитатель его Богдан Бельский. Но попытка их неимела никакого успеха; Димитрия с матерью и братьями ее отправили в Углич, назначенный ему в удел отцом, а Бельского посадили воеводой в Нижний Новгород
   Годунов-правитель. Феодор был человек кроткий, слабый здоровьем и характером, более склонный к иноческой жизни, нежели к занятиям государственными делами Время свое он проводил преимущественно в исполнении религиозных обрядов, а заботы правления возложил на членов верховной боярской думы. Ближе всех к царю стал хитрый Борис Годунов, брат супруги Феодоровой Ирины; он происходил от одного татарского мурзы, вступившего в московскую службу (в XIV в.). Но у Бориса были соперники, принадлежавшие к знатнейшим боярским фамилиям, которые старались помешать его возвышению. Душой враждебной партии сделались князья Шуйские. Вместе с митрополитом Дионисием они от лица всего народа составили челобитную грамоту к царю о том, чтобы он развелся с своею бездетною супругою и женился на другой. Годунов поспешил предупредить опасность:он уговорил Дионисия не подавать челобитной; потом устроил так, что Шуйские были обвинены в измене и вместе сл своими друзьями отправлены в дальние города на заточение.Митрополит Дионисий вскоре был низвержен, а на его место поставлен преданный Годунову ростовский архиепископ Иов. Таким образом, Борис удалил всех соперников и, величаясь саном «ближнего великого боярина», один остался правителем государства.
    Царствование Феодора отличается вообще мирным характером. Осторожный правитель, не имея сам талантов полководца, избегал больших войн и заботился только о целости русских пределов. При нем была незначительная война со шведами, которая закончилась возвращением отнятых ими городов (Яма, Копорья, Ивангорода). Крымский хан Казы-Гирей попытался однажды напасть на Москву врасплох, но встретил под ее стенами сильное войско и после неудачной битвы ушел назад (1591 г.). На южных окраинах Борис усилил оборонительную линию рядом креепостей (напр., Белгород, Оскол, Валуйки). За Уралом в первый год Феодорова царствования Ермак погиб при нечаянном нападении Кучума; покоренные племена восстали, и казаки ушли назад в Россию; но тут они соединились с царскими воеводами, воротились и снова взяли Искер. Русские потом утвердили свое господство в Сибири построением нескольких крепостей (Тобоьск, Пелым, Березов и др.). Борис старался поддерживать и распространять сношение с европейскими народами, особеннно покровительствовал торговле с англичанами и для иностранных купеческих кораблей заложил на Белом море пристань.
   Прикрепление крестьян. Из правительственных распоряжений Годунова самою важною мерою почитается прикрепление к земле крестьянского сословия. Мы знаем, что во время удельно-вечевой России крестьяне не сделались поземельными хозяйственниками;по крайней мере они оставались сословием вольных земледельцев, т. е. имели право переходить с одного места на другое и селиться та, где находили для себя более выгоды. Уничтожение уделов благоприятствовало переходу, потому что границы княжеств служили для него главным препятствием, правительство мало-помалу начало стеснять подобные переходы; во-первых, они были ограничены известным сроком в году; именно по Судебнику для этого назначается время около Юрьева осеннего дня (т. е. после уборки хлеба); во-вторых, монастыри получали иногда право не отпускать крестьян из некоторых сел. (Например, такое право на одно село Василий Темный пожаловал Троицкому монастырю). Богатые помещики и монастыри обыкновенно разными льготами переманивали к себе крестьян от мелких владельцев, а мелкие помещики (дети боярские), состалявшие главную военную силу государства и обязанные по первому требованию выступить в поход на коне с некоторым числом вооруженных слуг, часто жаловались, что не могут исправно нести военную службу, потому что остаются без крестьян. Подати государственные, которые раскладывались не по числу душ, а по количеству земли, принадлежавшей волости, также не могли исправно собираться не причине неоседлости крестьянского населения. Московское правительство, чтобы уничтожить эту неоседлость, продолжало стеснять переходы сельских жителей и наконец рядом указов, заппретивших эти переходы, прикрепило крестьян к тем землям на которых они находились. Первый из таких указов, дощед нас, относится к 1597 г.
   В царствование Феодора глава нашего духовенства сменил сан митрополита на высший сан патриарха. С тех пор, как Византия была завоевана турками и сношения с греческою церковью сделались весьма затруднительны, зависимость русского духовенства от Константинопольского патриарха прекратилась. Когда патриарх Иеремия случайно приехал в Москву ему предложили остаться в России, быть патриархом всероссийским и жить во Владимире. Иеремия отказался, и по желанию Годунова посвятил в этот сан московского митрополита Иова (1589 г.).
   Между тем царевич Димитрий воспитывался в Угличе под надзором своей матери Марии Нагой, и народ уже привык смотреть на него как на преемника бездетному Феодору. Но разнеслась весть, что девятилетний царевич погиб от руки убийц (Битяговского, Качалова и Волохова), которые немедленно были растерзаны народом, сбежавшимся по звуку набатного колокола (1591 г.). Для исследования этого дела царь, или собственно Годунов, послал в Углич крутицкого митрополита Геласия, князя Василия Ивановича Шуйского и окольничего Клешнина. Следователи воротились и донесли царю, что Димитрий в припадке падучей болезни сам заколол себя ножом. Тогда жителей Углича жестоко наказали за самоуправство: некоторых казнили, многих сослали в Сибирь; а царицу Марью постригли в монахини. Немногие, однако, поверили донесению следователей, молва народная приписала смерть царевича Годунову, который по всей вероятности, сильно желал устранить Димитрия от престола.
   В январе 1598 г. скончался последний царь из династии Владимира Св. Рассказывают, что на вопрос патриарха и о кому он поручает царство, умирающий Феодор отвечал: «Предоставляю все на волю Божию».
   Борис Годунов — царь. По кончине Феодора Москва немедленно присягнула его супруге Ирине; но она уехала в Новодевичий монастырь и там постриглась в монахини. Когда же думный дьяк Щелканов вышел к народу и предложил присягнуть на имя боярской думы, народ не хотел и слышать о боярском правлении. Годунов вслед за сестрой также удалился в Новодевичий монастырь; а между тем многочисленные привеженцы и клевреты усердно действовали в его пользу. Патриарх Иов, оставшись тогда главным лицом в государстве, прямо указал народу на Бориса, как мужа самого достойного занять престол; вместе с духовенством, боярами и московскими гражданами он отправился к Годунову и предложил ему корону. Но дальновидный Борис отказался: он ожидал выборных людей из других городов, которые должны были съехаться в столицу для избрания царя. Земский Собор подтвердил избрание патриарха. После торжественных неоднократных просьб духовенства и народа правитель наконец согласился возложить на свою голову венец Мономаха.
   Первые годы Борисова царствования характером своим почти не отличались от времен Феодора, потому что правитель был тот же самый. В отношениях к соседям он выказывал большую осторожность и даже нерешительность: так, например, не воспользовался раздорами между Швециею и Польшею, чтобы приобрести Ливонию и стать твердою ногою на берегах Балтийского моря. В Сибири, где русские окончательно утвердились после смерти Кучума, московское правительство продолжало строить города переводить туда ратных людей и земледельцев; а разные нные переселенцам, привлекали в Сибирь купцов, других свободных людей. К иностранцам Борис питал особеное расположение; он учредил при своем дворе наемный немецкий отряд телохранителей, которым давал богатое содержание, вызывал в Россию художников и ремесленников, думал даже вызвать ученых людей и завести школы для обучения иностранным языкам; но духовенство не одобрило этого плана. Тогда царь отправил для образования за границу 18 молодых людей, .которые, однако, не воротились после в отечество. Годунов сделал попытку породниться с одним из европейских дворов: он пригласил в Москву датского принца Иоанна , помолвил за него дочь свою Ксению; но принц вскоре после приезда скончался.
   Несмотря на свои неусыпные правительственные заботы, Борис все более и более терял народное расположение; главною причиною того были его мелочность и подозрительность. Первой жертвой подозрительности сделался Богдан Бельский, некогда воспитатель царевича Димитрия; его обвинили в злых умыслах против царя и сослали в Сибирь. Недостойные любимцы и слуги пользоваться этой слабостью Бориса, и наступило время доносов, хотя явных казней не было, зато свирепствовали тайные убийства, пытки и заточения. Повсюду распространялось уныние. В числе знатных фамилий, подвергшихся преследованиям Бориса, находились братья Романовы (сыновья Никиты Романовича Юрьева-Захарьина, т. е. племянники царицы Анастасии): их обвинили в намерении отравить царя и заточили по дальним местам; причем старшего из пяти братьев Феодора Никитича неволею постригли в монахи, под именем Филарета.
   Феодор Никитич более всех братьев отличался своим умом, начитанностью, приветливым обхождением и красивою наружностию. Он был сослан на отдаленный север в Сийский Антониев монастырь (Холмогор. округа) и содержался здесь под присмотром. Впоследствии заключение было смягчено, и он поставлен в архимандриты.
   Лжедимитрий I возвратил фамилии Романовых ее прежнее значение. Но трое братьев умерли в заточении: остались живых Филарет и боярин Иван Никитич. Архимандрит Филарет был посвящен в сан Ростовского митрополита. Его супруга Ксения, постриженная в монахини под именем Марии, вместе с юным сыном Михаилом поселилась в костромском Ипатьевском монастыре, который принадлежал к Ростовской епархии.
   Между тем Россию в продолжение трех лет терзал страшный голод, который в соединении с моровым поветрием бил огромное количество народу. В это печальное время Борис всеми силами старался облегчить народные страдания и затеял каменные постройки, чтобы доставить работу бедным людям (около того времени сооружена колокольня Ивана Великого в Кремле). Он также щедро раздавал милостыню; но подобная раздача способствовала только умножению нищих и бродяг. Кроме того, государство страдало от многочисленных разбойных шаек, которые составлялись из беглых холопей и крестьян недовольных прикреплением к земле. Все эти бедствия были только началом Смутной эпохи. В народе стала ходить молва о что царевич Димитрий жив и скоро потребует от Бориса отцовское наследие.
      Лжедимитрий I. Человек, принявший на себя имя царевича Димитрия, по словам его некоторых современников, был Григорий Отрепьев, бедный сирота, родом из галицких служилых людей.
   Вот что рассказывают о первом самозванце:
Это был юноша даровитый, необыкновенно смелый, но легкомысленный, наклонный к мечтательности. С детства он вел скитальческую жизнь, сделавшись монахом, побывал в разных монастырях и нашел наконец приют в московской Чудовской обители. Своею грамотностью он понравился патриарху Иову; но смелые намеки о мнимом происхождении навлекли на него опасность со стороны Бориса; уже отдан был царский приказ заточить его в Белозерский монастырь, но Отрепьев спасся бегством в Литовскую Русь. Некоторое время он учился здесь в одной школе; побывал у казаков в Запорожье, где привык хорошо владеть оружием и отличился своею отвагою. Потом Отрепьев является в у одного знатного западнорусского пана, князя Адама Вишневецкого, и при удобном случае открывает князю, будто слуга его некто иной, как сын Ивана Грозного, спасшийся от клевретов Годунова, которые вместо Димитрия убили другого ребенка. Вишневецкий, его родственники и друзья приняли участие в судьбе мнимого царевича. Самую деятельную помощь оказал ему воевода мирский Юрий Мнишек, который обещал выдать свою дочь, красавицу Марину, за будущего царя Московского: этим браком старый воевода стремился поправить свое расстроенное состояние. Иезуиты также начали содействовать самозванцу, надеясь с его помощью потом подчинить папе Русскую церковь; сам же Отрепьев тайным образом уже принял католицизм. Папский нунций Рангони предоставил ему свиданье с королем Сигизмундом III. Король признал Лжедимитрия истинным царевичем, но не хотел вступать за него и назначил Отрепьеву денежное вспоможение и позволил ему набирать армию из праздной, воинственной шляхты, чтобы отнять престол у похитителя.
   По знаменами самозванца собралось до 1600 польских и шляхтичей, жадных искателей приключений и соединилось несколько тысяч казаков, которые также рассчитывали на богатую добычу. В октябре 1604 года Лжедмитрий перешел за Днепр и вступил в русские пределы. Украинские города один за другим отворяли ему ворота; сопротиление оказал только Новгород Северский, в котором начальствовал мужественный воевода Петр Басманов. Вслед за самозванец потерпел решительное поражение под Севском; но московские воеводы не воспользовались своею победою и дали ему возможность усилиться. Вдруг распространилась весть, что царь Борис внезапно скончался (13 апреля 1605 г.). Народ присягнул сыну его Феодору; главным начальником войска Федор назначил Басманова. Видя кругом себя колебание и неохоту сражаться против Лжедимитрия, Басманов изменил молодому Годунову и перешел на сторону его соперника; примеру вождя последовало и все войско. Несколько изменников отправились в столицу, возмутили ее жителей, и Годуновы были низвержены. Нашлись злодеи, которые потом задушили Феодора Борисовича вместе с матерью. Самозванец с торжеством вступил в Москву, мать царевича Димитрия, монахиня Мария, после тайных переговоров с клевретами Отрепьева, признала его своим сыном, а на место низверженного патриарха Иова был постав грек Игнатий, угодник самозванца.

   Новый царь ознаменовал милостями начало своего правления и возвратил из заточения большую часть бояр, сосланных Годуновым.Он усердно принялся за государственные дела, причем во многих случаях обнаружил свою находчивость и добродушие. Со свойственной ему живостию самозванец составлял обширные планы, задумывал разные преобразования, но его погубела легкомысленная самоуверенность, презрение к старым русским обычаям, дружба с поляками и иезуитами. К великому нудовльствию народа и духовенства, царь вступил в брак Мариною Мнишек, которая приехала в Москву в сопровождении многочисленной и отлично вооруженной польской свиты, неосторожные шляхтичи своим буйным поведением не замедлили возбудить против себя сильную ненависть в московских жителях. Бояре между тем втайне начали распространять слухи о самозванстве царя. Против него составился обширный заговор во главе которого стал князь Василий Иванович Шуйский, незадолго перед тем осужденный Отрепьевым на смерть и получивший прощение уже на месте казни.

   Царствоание первого Лжедимитрия продолжалось не более одиннадцати месяцев. 17 мая 1606 г. рано поутру в Москве зазвонили в набат и Шуйский с боярами, предводительствуя большою толпою народа, вступил в Кремль. Первой жертвой заворщиков пал любимец царя Петр Басманов; вслед за тем иностранные телохранители были обезоружены; а сам Лжедмитрий спасаясь от своих преследователей, прыгнул из окна и сломал себе ногу. Караульные стрельцы окружили его и хотел защищать; но когда бояре погрозили им разорить Стрелецкую слободу, они оробели; в то же время один из бояр принес известие, что инокиня Мария отрекается от самозванца и сознается в обмане. Тогда стрельцы расступились; Лжедимитрий был немедленно застрелен, и труп его подвергся поруганию. Между тем неразумная чернь бросилась на квартиры поляков и как говорят, истребила их в тот день более тысячи человек. Царем был объявлен Шуйский; а место патриарха занял казанский митрополит Гермоген, ревностный защитник православия и муж непреклонного, твердого характера.
   Василий Иванович Шуйский. Возведенный на престол толпой своих приверженцев, а не великой земскою думою. Шуйский сделал многие уступки боярам и дал клятву не предпринимать! ничего важного без их совета; это обязательство ограничивало его самодержавную власть и произвело в народе неблагоприятное впечатление. Скупой, нерешительный и неискусный в упраавлени государством, он скоро заслужил общее нерасположение. Уже в следующем году распространился слух, будто бы Димитрий спасся от смерти и опять нашел убежище в Литве. Василий велел торжественно перенести из Углича в мощи убитого царевича; но эта мера не подействовала. Народ всегда склонный верить всему чудесному, начал волноваться и обнаружил сильное недоверие к Шуйскому, который уже не раз кривил душою по поводу смерти маленького Димитрия.
    Первое восстание в пользу мнимо спасенного царевича произошло опять в Северской украйне, которую на этот раз возмутил путивльский воевода князь Шаховской. Одним из начальников восстания явился Иван Болотников, человек отважный и даровитый, бывший прежде холопом, а в то время только что воротившийся из татарского плена. Он набрал войско из казаков, крестьян и холопей, разбил царских воевод и подступил к Москве. С ним соединились рязанские мятежники под начальством дворянина Прокопия Ляпунова и воеводы Сунбулова. Ляпунов и Сунбулов скоро помирились с царем и получили награды, а Болотников, побежденный царским племянником Скопиным, заперся в Туле вместе с князем Шаховским и казацким самозванцем, который назвал себя сыном Иоанновича Петром. Шуйский собрал многочисленное войско и лично осадил Тулу. Осажденные защищались отчаянно. Царь, по совету одного боярского сына, велел запрудить р. Упу. Вода затопила окрестности Тулы и проникла в самый город. Угрожаемые голодною смертию, мятежники сдались. Болотников явился в царский стан, положив саблю на шею и сказал, что и царь если хочет может приказать отсечь ему голову; но что, если он получит пощаду, то будет царю самым верным слугою. Болотников и Лжепетр подверглись казни; а главный зачинщик Северского восстания Шаховской, как боярин, был только сослан. Царь после этого воротился в Москву торжествовать свою победу. Сособытия показали, что это торжество было слишком поспешное.

   Лжедмитрий II. В Стародубе Северском явился человек, который взял на себя имя убитого Лжедимитрия. Происхождение его до сих пор остается загадочным (по некоторым известиям, попович); во всяком случае, он был хитрый и смелый самозванец. Под знаменами Лжедимитрия II скоро собрались северские мятежники; многие польские и западнорусские паны явились к нему со своими дружинами; не замедлили прийти и казаки.Гетманом своим, т. е. главным начальником войска, поляки избрали пана Рожинского. Самозванец двинулся к столице и в 12 верстах от нее расположился станом в селе Тушине, откуда и получил прозвание «Тушинского вора». Несчастная Марина Мнишек, возвращаясь в Польшу из московского плена, была прехвачена на дороге и признала Тушинского вора своим мужем. Между тем как самозванец и Рожинский старались овладеть Москвою, самые знаменитые из литовских наездников, Ян Лисовский, занялись осадою Троицкой лавры в надежде воспользоваться ее прославленными богатствами; но монахи с несколькими сотнями стрельцов целые 16 месяцев оборонялись от неприятелей и успели отстоять крепкую лавру. В то же время отряды тушинцев рассеялись по московским областям, жгли, грабили их, и города один за другим переходили на сторону самозванца. Тушинский лагерь скоро превратился в целый город: сюда приехали многие купцы с товарами из городов, признавших Лжедмитрия; потянулись к Тушину обозы, и поляки во всем имели изобилие. Между тем в самой Москве нельзя было положиться на верность ратных людей; здесь нашлось много даже таких, которые ради жалованья или высшего титула переходили на слубу в Тушинский лагерь, а потом возвращались к царю Василию с изъявлением мнимого раскаяния и не стыдились по нескольку раз повторять эту измену (они получили название "перелетов").
    В таком критическом положении Шуйский решился искать иноземной помощи и послал своего племянника Скопина в Новгород для переговоров со шведами. Король шведский Карл IX был врагом поляков и опасался их владычества в России; поэтому охотно подал помощь Шуйскому. Наемный шведский человек под начальством генерала Делагарди соединился со Скопиным, который повел из Новгорода ополчение, избранное в северо-западных русских областях. Вскоре дела приняли оборот благоприятный для Шуйского: отпавшие города начали опять признавать его царем; а попытки тушинцев остановить движение к Москве северо-западной рати окончились неудачею; особенно замечательно поражение, которое Скопин нанес Сапеге под Колязиным монастырем. Столица оживилась надеждой на близкое освобождение от осады; этому освобождению помог сам польский король.
   Узнав о союзе Шуйского с Карлом IX, Сигизмунд III двинулся в московские пределы и осадил Смоленск. В Тушино приехали послы от Сигизмунда; они пригласили поляков оставить самозванца и соединиться с королевским войском. В лагере призошло волнение. Тушинский вор, не считая себя безопасным посреди буйных, презрительно обращавшихся с русскими шляхты в крестьянском платье убежал из лагеря и нашел радушный прием в Калуге; вслед за ним ускакала и Марина, переодетая гусаром. Тогда Рожинский зажег лагерь и удалился с полякам на запад; а казаки и часть русских изменников опять присоединились к самозванцу. Михаил Скопин-Шуйский теперь беспрепятственно вступил в столицу, и москвитяне с восторгом приветствствлвали его как своего освободителя.
   В эту печальную эпоху юноша Скопин обнаружил многие прекрасные качества и приобрел любовь народа, который не скрывал своей надежды видеть его на престоле по смерти 6ездетного Василия. Еще во время похода к Москве пылкий Ляпунов с своими рязанцами предложил корону Михаилу; но последний с негодованием отверг такое предложение. Недоброжелатели его поспешили воспользоваться этим обстоятельством; дядя начал подозрительно стал смотреть на племянника. К тому же родной брат царя, Димитрий Шуйский, возненавидел Скопинаи как своего счастливого соперника, потому, что сам питал надежду после Василия наследовать московский престол. Скопин начал готовиться к новому походу против поляков, под Смоленск; Друг его Делагарди советовал спешить, потому что слышал о кознях бояр, враждебных Михаилу. Но приготовления замедлились, и однажды на крестинном пиру у князя Воротынского Скопин занемог кровотечением из носа; а спустя несколько дней он скончался; народ приписал внезапную смерть своего любимца отравленной чаше, которую будто бы поднесла ему жена Дмитрия Шуйского. Царское войско, отправленное к Смоленску под начальством неискусного Димитрия, потерпело решительное поражение от гетмана Жолкевского при деревне Клушино. Тогда Захарий Ляпунов (брат Прокопия) возмутил москвитян против Василия; его низвергли с престола и насильно постригли в монахи (1610 г.).
   Междуцарствие. Управление государством перешло в руки верховной думы, состоявшей из семи знатнейших бояр (с е м и б о я р щ и н а), между которыми первое место занимал князь Мстиславский. Немедленно поднялся вопрос об избрании царя, но тут обнаружилось сильное разногласие. Многие держались Тушинского вора; патриарх Гермоген требовал, чтобы царь был выбран из русских вельмож; а бояре, составлявшие думу пожелали возвести на престол Сигизмундова сына Владислава. Жолкевский подошел к Москве, партия польского принца одержала верх; бояре вступили с гетманом в переговоры и согласились присягнуть Владиславу, однако с тем условием, чтобы он принял православие, а царская власть была ограничена боярской думой и влиянием высшего духовенства. Для дополнительных переговоров отправилось к Сигизмунду торжественное посольство, во главе которого находились князь Василий Васильевич Голицын и митрополит ростовский Филарет (бывший боярин Феодор Никитич Романов). Вслед за тем, по приглашению самих бояр, Жолкевский ввел в столицу польское войско. Он был человек умный, ловкий, устранял враждебные столкновения поляков с москвитянами и даже умел заслужить довенность Гермогена. Но когда гетман узнал, что король не соглашается отпустить сына и желает московской короны для себя, он поспешил уехать под Смоленск, поручив начальство над польским гарнизоном в Москве пану Гонсевскому.

    Между тем в королевском лагере русское посольство вело переговоры с польскими панами; последние прежде всего требовали сдачи Смоленска; но послы отказывались и вообще твердо стояли на своих условиях. Наскучив непреклонностью послов, Сигизмунд- отправил их пленниками в Польшу; туда же отвезли и бывшего царя Василия Шуйского с братьями. Тушинский Лжедимитрий около того времени пал от руки одного из своих приближенных (крещеного татарина Урусова). Смерть его развязала руки тем противникам польской партии, которые только из страха к самозванцу соглашались признать царем Владислава; к тому же весть о замыслах Сигизмунда, известного своею приверженностию к католицизму, возбуждала в Москве общий ропот - Гермоген начал рассылать по городам грамоты, призывая народ вооружаться на защиту православия. Тогда в областях поднялись служилые люди, и дружины 25 городов двинулись к Москве под начальством Прокопия Ляпунова; с ним соединились бывшие прежде в службе у Тушинского вора казацкие отряды, предводимые Трубецким, Заруцким, Просовецким и другими атаманами.
   Прежде, нежели подоспело это ополчение, москвитяне уже завязали битву и начали теснить поляков. Неприятели спаслись тем, что зажгли город в разных местах и пожар обратил почти всю Москву в пепел; уцелели только Кремль и Китай-город, в которых крепко засел польский гарнизон и мужественно выдерживал осаду русского ополчения, подступившего в числе 100 000 человек. Начальство над русским войском и управление государственными делами по общему приговору вручено трем вождям: князю Димитрию Трубецкому, Ивану Заруцкому и думному дворянину Прокопию Ляпунову. Но между ними скоро обнаружились сильная ненависть и распри, Ляпунов, человек весьма даровитый и энергичный, возбудил против себя неудовольствие своею гордостию и неуступчивостию, особенно ненавистен сделался он казакам, которых преследовал за буйства и грабежи. Этой ненавистью воспользовался Гонсевский и переслал в казацкий стан подложную грамоту, написанную от имени Ляпунова и заключавшую в себе приказ истреблять казаков. По своему обычаю, казаки собрались в круг,призвали Ляпунова и, когда он в суровых выражениях стал отрекаться от грамоты, изрубили его саблями.
   Со смертию главного вождя ополчение расстроилось, дворяне разъехались по домам, а казаки хотя и продолжали осаду, но занялись преимущественно грабежом соседних областей. Между тем Смоленск был взят Сигизмундом; а некоторые области признали царем сына Марины Мнишек; во Псков явился третий Лжедимитрий (какой-то дьякон Исидор); а Новгород захвачен шведами.
   В Смутную эпоху вполне проявилась разрозненность областей, из которых составилось Московское государство. Когда Москва занята была поляками, унижена и обессилена, в областях - еще помнивших о прежней самостоятельности и предоставленных теперь самим себе - пробудилась сильная политическая деятельность. Снова обнаружили себя древние вечевые общины и удельные княжества: Владимир, Новгород, Псков, Рязань, Вятка и др. По всем главным городам открылись шумные вече: горожане и соседние крестьяне собираются на площадях земских советов; города посылают друг к другу гонцов с грамотами, которые читаются всенародно. В этих грамотах они приглашают друг друга в случае опасности действовать единодушно, просят о присылке ратных людей и денег. Но единодушия было мало. Тогда вспомнились старая взаимная вражда некоторых областей и неприязнь простых людей к высшим богатым классам, особенно к московскому боярству Еще с большею силою нелюбовь к Москве выразилась в восточных областях, представлявших некогда Казанское и Сибирское царства. Восточные инородцы (татары, черемисы, мордва) во многих местах открыто восстали, убивали в своем краю русских поселенцев и грабили соседние русские земли.
   Минин и Пожарский. Избрание Михаила. Но когда движение рязанских и северских городов под начальством Ляпунова окончилось неудачею, опасность чужеземного, польского ига и нелюбовь к латинской вере (угрожавшей вместе с польским игом) пробудили в народе потребность более единодушного действия и не допустили до окончательного разъединения. Духовенство и важнейшие монастыри (которые в то же время были и крепости) явились сильною опорою для поддержания единства и для спасения Московского государства. В особенности Троицкая лавра обнаружила в это бедственное время необыкновенную деятельность. Архимандрит лавры Дионисий и келарь Авраамий Палицын всеми силами старались поддержать упавший дух народа и неутомимо рассылали увещательные грамоты по областям, призывая ратных людей на защиту православной веры и отечества. Грамоты эти передавались из города в город и возбуждали в народе сильное воодушевление, особенно в северо-восточных областях России, которые менее других пострадали от польских и казацких шаек. По голосу нижегородского гражданина Кузьмы Минина там собралось новое ополчение; начальство над ним принял князь Пожарский...
    В октябре 1611 г. одна из троицких грамот явилась в Нижнем Новгороде. Протопоп прочел ее в соборной церкви перед всем народом, слушая ее, народ пришел в умиление. Тогда земский староста Козьма Минин Сухорукий (промышлявший мясною торговлею) начал уговаривать сограждан вступиться за православную веру и помочь Московскому государству «Не пожалеем ничего,- отдадим дома свои, заложим жен и детей и соберем казну на жалование ратным людям» Речи его понравились нижегородцам, и они начали готовить ополчение.Но прежде всего надобно было найти искусного воеводу, Минин указал на князя Димитрия Михайловича Пожарского, который в то время жил в своем поместье Суздальского уезда и лечился там от ран, полученых им в битвах с поляками Пожарский согласился на просьбу нижегородцев; но требовал чтобы они выбрали достойного человека заведовать общественною казною и в свою очередь указал на Минина, который и был действительно выбран.

   Как скоро разнеслась весть о движении в Нижнем Новгороде, со всех сторон стали сходиться служилые люди, т. е. дворяне и дети боярские; многие города присылали и ратников, и деньги; составилось многочисленное ополчение, которое наконец двинулось на освобождение столицы. Поход Пожарского встревожил находившихся в Москве поляков и русских изменников. Последние потребовали от патриарха Гермогена, чтоб он уговорил нижегородское ополчение воротиться назад. Гермоген отвечал благословение русской рати и проклятием изменников. Тогда оскорбленные враги, как говорят, уморили старца голодом. Казаки, оставшиеся под Москвою и успевшие уже присягнуть псковскому Лжедмирию, сделали несколько попыток открытою силою помешать похлду восточного ополчения. Когда же эти попытки неудались, Заруцкий подослал убийц, и в Ярославле, где Пожарский некоторое время промедлил с главным войском, один казак хотел ударить князя ножом, но промахнулся и ранил другого. Заруцкий после того удалился со своими шайками на юго-восток.
   Под стенами Москвы Пожарский вступил в битву с гетманом Ходкевичем, который привел значительные подкрепления польскому гарнизону. Целые три дня возобновлялось упорное сражение. Казаки Трубецкого отказались соединиться с нижегодским ополчением; но в решительную минуту келарь Авраамий уговорил их помочь русским; тогда Ходкевич был отбит и ушел от Москвы. Затем последовала осада польского гарнизона, который заперся в Кремле под начальством полковника Струся.Страшный голод наконец заставил поляков сдаться. Король Сигизмунд, шедший к ним на помощь, дорогою узнал об этой сдаче и воротился назад.
   Так усилиями северо-восточного населения государство было спасено от внешних врагов. Оставалось теперь избранием царя положить конец тягостному для всех безначалию. Для этого в Москву собрались выборные люди от разных сословий государства на Великую Земскую Думу. После трехдневного. поста и молебствий приступили к совещаниям. Вначале обружились разногласие и происки партий. Наконец все примирились на одном имени: 21 февраля 1613 г.: единодушный выбор пал на шестнадцатилетнего Михаила Феодорович Романова. Во время пребывания поляков в Москве он находился в их руках и переносил с ними все бедствия осады от нижегородского ополчения. После своего освобождения Михаил опять поселился со своей матерью инокинею Марфою в костромском Ипатьевском монастыре; между тем как отец его, митрополит Филарет, томился в плену у поляков. В Кострому прибыли послы из столицы и объявили Марфе решение Земского собора.Мать сначала не соглашалась отпустить сына в Москву, ссылая его молодость, крайне расстроенное состояние государства и на измены русских людей своим последним государям. Но послы и духовенство упросили наконец Марфу благословить Михаила на царство.

Источник: Учебники дореволюционной России по истории. Сост. Т.В. Естеферова, М.,1993, сс.256 - 268

Содержание учебника Далее

История России Историки России История Урала История Оренбуржья Курс лекций Планы практических занятий Тесты Художественная литература Советы и рекомендации Учебные вопросы Литературные задачи Биографические задачи Проблемные задания Библиотеки Документы Хронология Исторический календарь Архив Ссылки Карта проекта Автор Обновления Титульная страница

© Заметки на полях. УМК. 1999 - 2008