§ 154. Общественное движение в Николаевскую эпоху.
Мы видели (§ 148), что под
влиянием освободительных войн Александровской эпохи в русском обществе
образовалось два умственных течения. Одно — политическое — привело к
декабрьскому восстанию 1825 г. и к тяжелой ответственности его участников.
Другое — философское течение — создало в среде русских образованных людей
философские кружки мирного характера. Члены их занимались изучением европейской,
главным образом германской, философии и желали применить эту философию к
объяснению русской жизни. В Германии того времени господствовали две
«идеалистические» философские системы, именно Шеллинга и Гегеля. Под их влиянием
Русские мыслители разделились на два направления. Одно из них получило название
славянофильского, другое - западнического.
Славянофилы стояли на такой точке зрения, что каждый народ живет своей
самостоятельной, «самобытной» жизнью. В основе ее лежит глубокое идейное начало, «народный дух». Этим «народным духом» проникнута
вся история народа, все стороны народной жизни. Для того, чтобы познать народ,
понять его жизнь и историю, необходимо уразуметь, в чем заключается «народный
дух», какими идеальными началами одухотворен этот народ. По мнению славянофилов,
самобытность русского народа выражалась как в особенностях нашего православия
(близкого к истинному христианскому «любомудрию» древней восточной церкви),
так и в особенностях нашего государственного и общественного быта. В отличие от европейского
Запада, вся жизнь
которого построена на рассудочности и начале личной свободы, древняя Русь жила
началами веры и общинности. На Западе государства и общества строились насилием и
завоеванием, на Руси государство создалось мирным признанием княжеской династии, а
общество не знало внутренней вражды и борьбы классов. В этом и заключалось
превосходство Руси перед Западом, «внутренней правдой» истинного христианства и
преимущество общинного, «мирского» устройства, Русь могла бы служить высоким
примером для всего Запада и явить ему сокровища своего «народного духа». Но этому помешала
реформа Петра Великого. Она повела русское государство на путь ненужных
заимствований, воспитала образованные классы в чуждом западноевропейском духе и
потрясла
устои древнего русского быта. Укрепить их и возвратить русскую жизнь в старое,
самобытное русло — в этом задача русской современности. Таково было учение
славянофилов, созревшее к 40-м годам XIX в. (старшими его представителями были
А.С. Хомяков, братья Киреевские, младшими — Ю.Ф. Самарин и братья Аксаковы).
Западники,
напротив, верили в единство человеческой цивилизации и полагали, что Россия стала
цивилизованным государством лишь со времен Петра Великого, благодаря именно
реформам Петра. В допетровской России господствовала одна лишь косность,
не было
никакого исторического движения; наши предки прозябали в покое азиатского
невежества и не жили культурной жизнью. Поэтому у них не могло быть никакой «самобытности»,
а была лишь дикость. Привив своему народу начатки образованности, Петр Великий
создал для него возможность общения с культурным человечеством и открыл ему путь к
культурному совершенствованию. Задача современного русского общества, по мнению
западников, заключалась в том, чтобы теснее примкнуть к европейскому Западу и слиться с ним воедино, образовав одну общечеловеческую культурную семью. С особенным
интересом западники следили за умственным движением в Германии и за общественным
брожением во Франции, жадно усваивая себе все результаты европейской науки и все новости
политической жизни передовых европейских стран. (Представителями западничества были
известный критик
В.Г. Белинский, профессор Т.Н. Грановский и эмигрант А.И. Герцен.)
При тогдашних условиях общественной жизни в России ни славянофилы, ни западники
не могли свободно выражать в печати взгляды. Мешала этому строгость цензуры.
Правительство запрещало писать критически о русском государственном и общественном строе.
После первых же журнальных статей, написанных в духе славянофильском и западническом ,
власти стали неблагосклонно относиться к их авторам и сочли их неблагонадежными
людьми. Правительство имело свой взгляд на основы русской народной жизни:
этими
основами оно считало православие, самодержавие, народность. Противополагая их основам
жизни Запада, где была иная вера и иной
политический строй, правительство считало русский быт совсем особенным, и притом
образцовым, не подлежащим критике и осуждению. Между тем, как ни спорили между
собой западники и славянофилы по многим вопросам их учения, они совершенно сходились в
критике современных им русских порядков. И тем и другим не нравился бюрократизм
управления; и тех и других тяготило недоверие власти к обществу и вытекавшие
отсюда строгости цензурные и полицейские. Больше же всего возмущались мыслящие
люди обоих направлений крепостным правом, против которого правительство не
принимало никаких гласных мер. Людям, не посвященным в тайны управления, не были
известны труды секретных комитетов и отношение государя к крепостному праву (§ 151). Им казалось, что власть поддерживает, во что бы то ни стало, права
помещиков на крестьян. Понимая вред для государства и общества крепостных форм
хозяйства и рабской безответности крестьян, западники и славянофилы одинаково
мечтали об отмене крепостного права. При этом, сравнивая русскую
действительность с жизнью культурного Запада, западники стремились изучить
новейшие формы чтимой ими европейской общественности и увлекались не только
конституционным строем западных стран, но и социалистическими утопиями
представителей тогда еще нового социализма.
Таким образом, оба направления, а в особенности западническое, оказались в
оппозиции правительству и вызывали его подозрение и гонение. Между тем,
проникнув из частных кружков в литературу и овладев журналами, эти направления
увлекли за собой всю русскую интеллигенцию и сделали ее оппозиционной.
Отрицательное отношение к правящей бюрократии распространилось всюду; между
правительством и обществом образовалась как бы пропасть, разъединившая их. Это
было несчастьем для обеих сторон. Лишенная сочувствия общества власть ослабела.
Когда умерли лучшие сотрудники императора Николая, действовавшие в первой
половине его царствования, то на смену им некого было взять из среды общества.
Император Николай не верил обществу и довольствовался поэтому канцелярскими
исполнителями, не подготовленными к широкой политической деятельности. За
исключением графа Киселева, к концу правления Николая I не осталось
сколько-нибудь заметных и способных сотрудников императора. В управлении
государством царил застой, беспорядки и злоупотребления. Грозная снаружи, Россия
внутри оказалась расстроенной и ослабленной. С другой стороны, Устраненная от
общественных и государственных дел интеллигенция привыкла к осуждению
правительственных порядков и взглядов > следуя космополитическим убеждениям
западников, стала переносить свое отрицание с временной политической системы Николая
I на особенности
русской жизни вообще. Отсюда было уже недалеко до утраты того горячего
патриотического чувства, которым была богата и сильна старая Русь и которым
сравнительно стали бедны ближайшие к нам поколения интеллигенции.