Лекция 18. Россия в конце 20-х - 30 - е гг.

   Отказ от новой экономической политики нельзя представлять себе каким-то единовременным актом. Выкорчевывание ее принципов падает на конец 20 - начало 30-х гг. и касается различных отраслей экономики. Считается, что апогеем новой экономической политики был 1927/28 хоз. г., однако уже в начале 1928 г. началось свертывание принципов нэпа в самой главной сфере экономических отношений - между городом и деревней. Здесь все чаще возникающие проблемы стали решаться внеэкономическими, административно-принудительными мерами. Использование чрезвычайных методов для решения проблемы хлебозаготовок долгое время не было систематическим и постоянным. Даже в начале 30-х годов были периоды в развитии советской деревни, которые некоторые исследователи окрестили "неонэпом". Исходя из тактических соображений, руководящие органы в период весенних полевых работ сообщали крестьянам о возможном возврате к продналогу, но осенью обязательно изымали у крестьян весь хлеб.
   Вторым мероприятием, сильно подорвавшим принципы нэпа, явилось подстегивание темпов промышленного развития страны. Известно, что первый пятилетний план разрабатывался и был принят с учетом принципов нэпа и в частности был рассчитан на сбалансированное развитие всех основных отраслей народного хозяйства. Первые два года пятилетний план успешно выполнялся, что свидетельствует о том, что в 1928/29 и 1929/30 хоз. г. в промышленности продолжали действовать принципы нэпа. Перелом в промышленности падает на конец 1929 и особенно 1930 г., когда Сталин официально заявил о необходимости пересмотра заданий первого пятилетнего плана в сторону их существенного увеличения. Это было отражено в решениях XVI съезда ВКП(б) летом 1930 г. и как следствие уже в 1931 г. плановые задания не были выполнены по всем количественным и качественным показателям.
   Реформы коснулись и финансовой области. Вместо существующих в годы нэпа около 90 различных видов платежей и налогов, взимаемых с объектов хозяйственной деятельности в доход государства, в 1930 г. остались налог с оборота и отчисления от прибыли. Были ликвидированы кредиты, рассчитанные на то, чтобы предприятия развивались на принципах хозрасчета. Недостаток финансовых средств пришлось покрывать широкой эмиссией денег, увеличением продажи водки, массовым распространением внутренних займов.
   Не принимались специальные законодательные акты о полном вытеснении частника из экономики, ликвидации концессий, ограничения прав кооперации, однако к началу 30-х гг. существование этих принципов нэпа было сведено на нет. Уже в 1929 г. в официальных документах все чаще говорилось о необходимости возврата к прямому продуктообмену между городом и деревней, о внесении плановых начал в этот процесс и т. д. Судьба этого вопроса так же была решена на XVI съезде ВКП(б). Одновременно с этим была решена судьба теоретиков кооперативного движения в стране А. Чаянова и Н. Кондратьева, была проведена чистка многих органов управления от так называемых старых специалистов, вина которых так же была и в том, что они привыкли работать на принципах нэпа.
   Параллельно с этим создаются новые органы управления, которые более устраивают административно-командную систему. В 1932 г. ликвидируется ВСНХ, а вместо  него сначала образуется 4 отраслевых наркомата, а к концу 30-х годов их количество возрастает до 20. Именно наркоматы со строгой вертикальной структурой подчинения, доходящей до каждого отдельного предприятия, становятся идеальной формой для приказного метода управления. Кроме того, эта система открывала неограниченные возможности для роста бюрократического аппарата, ставшего одной из ключевых опор сталинизма.
    Обосновывая необходимость смены экономических приоритетов в конце 20-х годов, Сталин указывал на реально существующие трудности во внутри- и внешнеполитическом положении страны. Внутри страны вновь обострились диспропорции в развитии сельского хозяйства и промышленности. Хлебозаготовительные трудности вызывали обострение продовольственной проблемы и заставили ввести в городах в начале 1929 г. нормированное распределение продуктов по карточкам.     Кроме того, начавшая увеличивать темпы своего развития промышленность испытывала серьезные проблемы в обеспечении своих потребностей в сельскохозяйственном сырье и рабочей силе. Все эти внутренние проблемы страны Сталин, оставшийся к концу 20-х годов единоличным правителем, думал решить за счет сельского хозяйства.
Индустриализацию страны и коллективизацию сельского хозяйства необходимо рассматривать как две стороны одного и того же процесса, направленного на ускорение темпов социально-экономического развития. Начало и того и другого приходится на 1929 г., когда в результате волюнтаристского вмешательства сталинского руководства были кардинально пересмотрены показатели уже принятого и начавшего успешно осуществляться первого пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР. Сталина и его окружение не устраивали не только "отправной", но даже и "оптимальный" варианты плана и в 1929 г. в них были внесены существенные коррективы в сторону повышения задач. Еще один пересмотр показателей развития народного хозяйства страны произошел в начале 1930 г. и уточненные цифры первого пятилетнего плана были утверждены на XVI съезде ВКП(б).
    В области промышленности начальные и уточненные показатели первого пятилетнего плана выглядели следующим образом: по чугуну вместо 10 млн т было утверждено 17 млн т, по тракторам вместо 53 тыс. шт.- 170, по автомашинам вместо 100 тыс. шт.- 200. Качественные показатели работы промышленности должны были составить к концу пятилетки: по производительности труда предусматривался рост на ПО %, по себестоимости продукции - снижение на 35 %. Поскольку при утверждении новых показателей работы промышленности никого не волновали проблемы их соотнесения с реальными возможностями страны, то их принятие уже в 1930 г. привело к серьезной дезорганизации производства и хроническому невыполнению плановых показателей. Одновременное строительство сотен новых промышленных предприятий, не подкрепленное соответствующими капитальными вложениями, материальными и людскими ресурсами, вело к распылению средств и сил, к появлению большого количества незавершенного строительства. Непосильные темпы развития производства вызывали нарушение технологических требований, многочисленные аварии и поломки оборудования, перебои в снабжении, снижение качества работ и выпускаемой продукции.
   Для того чтобы обеспечить выполнение производственных заданий, стоящих перед промышленностью, требовалось в таких же размерах "подстегнуть" темпы развития сельского хозяйства. Согласно плановым заданиям сельское хозяйство к концу пятилетки должно было сделать огромный скачок в деле социалистического преобразования деревни. Планировалось увеличить посевную площадь на 22 %, урожайность - на 35 %. Экономисты подсчитали, что рост сельскохозяйственного производства, способный обеспечить потребности промышленности, можно достичь при объединении 18-20 % крестьянских хозяйств в колхозы, 85 % их - в кооперативы и при дальнейшем развитии индивидуального крестьянского хозяйства. Однако уже в ноябре 1929 г. была поставлена задача форсировать темпы социалистического преобразования сельского хозяйства, а в январе 1930 г. был утвержден график коллективизации. В соответствии с ним к концу пятилетки в колхозах должно было находиться не 20, а 80-90 % крестьянских хозяйств. Естественно, что достичь этого в столь короткие сроки можно было только путем насилия над крестьянином.
   Итоги первой пятилетки можно рассматривать двояко. С одной стороны, в области промышленности страна в 1928-1932 гг. переживала большой подъем. Не вдаваясь в споры о количественном и качественном выполнении ' показателей первого пятилетнего плана из-за отсутствия сопоставимых показателей для сравнения, заметим лишь, что промышленность страны сделала очевидный шаг вперед. Если за 1928 г. в СССР было произведено 3,3 млн т чугуна, то в 1932 г.- 6,2 млн т, по тракторам рост составил с 1,8 тыс. шт. до 50,8 тыс. шт., по автомобилям - с 0,8 тыс. шт. до 23,9 тыс. шт.
    Другое дело, практически ни один показатель первого пятилетнего плана, не только принятого в 1930 г., но даже оптимального варианта не был выполнен в области промышленности. А в области сельского хозяйства произошел явный откат от результатов, имевшихся в конце нэпа. Если в 1928 г. страна производила 4,9 млн т мяса и сала, то в 1932 г. лишь 2,8 млн т, соответственно по молоку показатели снизились с 31 млн т до 20,6, а по яйцу - с 10,8 млрд шт. до 4,4.
   Но самое главное, неумеренное форсирование темпов экономического развития страны в годы первой пятилетки вызвало настоящую человеческую трагедию. В результате массовой коллективизации было "раскулачено" почти 15 % крестьянства страны, причем его наиболее хозяйственного слоя. Завершение этого процесса привело страну к страшному голоду 1932-1933 гг., когда в мирное время умерло по разным подсчетам от 3 до 10 млн человек. Индустриализация проходила за счет снижения жизненного уровня городского населения, характерным показателем которого являлось существование в 1929-1933 гг. карточной системы снабжения населения.
    Чтобы скрыть от народа действительное положение дел в экономике, сталинское руководство умело манипулировало фактами, часто заменяя их демагогическими рассуждениями. Официальная статистика долгое время не публиковала реальных показателей выполнения первого пятилетнего плана. Однако выводы из уроков первой пятилетки были сделаны, и на XVII съезде ВКП(б) при обсуждении показателей второго пятилетнего плана курс на дальнейшее форсирование экономического развития страны был подвергнут существенной корректировке. В области промышленности были утверждены задания по ежегодному росту производства в 16 % вместо первоначальных 19 %, а в сельском хозяйстве предусматривалось закрепление достигнутых результатов. Однако эта корректировка не внесла изменения в сам курс экономической политики, приоритетом которой все 30-е гг. оставалось первоочередное развитие тяжелой индустрии. Этого можно было достичь только путем ограничения потребления, сокращения производства в тех отраслях, которые работали на потребление, то есть в конечном счете при невысоком жизненном уровне населения страны.
   На реализацию плана второй пятилетки оказывали влияние различные факторы. Некоторое ослабление директивного давления на экономику в начале пятилетки, перестройка органов управления ею привели к тому, что рост промышленной продукции в 1933 г. составил лишь 5 %, в 1934-1936 гг. промышленность набрала высокий темп по 20 % ежегодного прироста, однако массовые репрессии среди инженерно-технических сил и руководителей предприятий привели к падению промышленной продукции в 1937 г. до 11 % и в 1938 г. до 12 %. Особенно сильный удар пришелся по Наркомату тяжелой промышленности, возглавляемому Г. К. Орджоникидзе, и в 1937-1939 гг. выплавка чугуна фактически топталась на месте. В целом, хотя вторая пятилетка в области промышленности оказалась также не выполненной по основным показателям, однако промышленность в эти годы развивалась более динамично, чем в первой пятилетке. В результате героического вклада рабочего класса был обеспечен существенный прирост производительности труда.
   Сельское хозяйство страны в годы второй пятилетки продолжало оставаться в сложном положении и так и не смогло выйти из кризиса, в который оно попало в результате коллективизации. В эти годы завершался процесс сплошной коллективизации, так как к началу второй пятилетки в деревне сохранилось еще около 5 млн единоличных хозяйств. Несмотря на значительный рост посевных площадей, главным образом в восточных районах страны, где "раскулаченные" крестьяне осваивали целинные и залежные земли, только к началу 40-х гг. удалось вывести сельскохозяйственное производство на уровень 1928 г., при этом продукция животноводства вышла на этот уровень лишь в начале 50-х гг.
    Третий пятилетний план развития народного хозяйства СССР по основным экономическим приоритетам шел в русле политики, избранной сталинским руководством в начале 30-х гг. Его особенностью было то, что он должен был, используя достижения в области промышленности, направить их на обеспечение обороноспособности страны. Его осуществление было осложнено как внутренними проблемами, которые проявили себя во второй половине 30-х гг., так и изменением международного положения СССР.
   Оценивая итоги экономического развития страны в 30-е гг., нужно иметь в виду следующее. Его результатом был выход СССР на первое место в Европе и на второе в мире по объему промышленного производства. В стране были созданы новые отрасли промышленного производства, отсутствующие в царской России и способные производить оборудование различного назначения, не уступающие мировым аналогам. Реальные темпы развития промышленности в 1928-1940 гг. оказались ниже, чем в годы нэпа, но все же достаточно высокими по сравнению с другими странами мира. За эти годы они составили, по официальным данным, 17 % в год, а в пересчете современных исследователей - 9 %. Более однородной стала социальная структура населения, что отвечало доктринальным стремлениям большевиков. Сталинская пропаганда после окончания Великой Отечественной войны доказывала, что именно в результате экономических успехов, достигнутых в 30-е гг., была обеспечена победа советского народа в войне с фашистской Германией.
   Однако нужно видеть и цену достигнутых экономических результатов. Высокие темпы экономического развития поддерживались за счет снижения жизненного уровня населения страны. Еще сильнее проявила себя в 30-е гг. диспропорция в развитии различных отраслей народного хозяйства: деградация деревни была оборотной стороной прогресса тяжелой индустрии. Социальная однородность населения обернулась появлением маргинальных слоев в структуре советского общества, которые не могли до конца осознавать свои интересы и становились объектом манипулирования со стороны властных структур. Значительное место в советском обществе отводилось заключенным, которые рассматривались не только как источник дешевой рабочей силы, но и как способ избавления от инакомыслящих. Что касается победы над Германией, то она была достигнута половиной того экономического потенциала, который имелся в СССР накануне Великой Отечественной войны.

    сс. 175 - 179