В этой
войне погиб один из сыновей Мономаха (Изяслав), и Мономах просит Олега
освободить из плена жену убитого сына.
Утверждение в Киеве Владимира Мономаха мимо его старших родичей повело к
падению родового единства в среде киевских князей и обострило вражду между
разными ветвями княжеского рода. После смерти Мономаха Киев достался не
братьям его, а его сыновьям и обратился таким образом в семейную собственность
Мономаховичей. После старшего сына Мономаха, очень способного князя Мстислава
(1125—1132), в Киеве один за другим княжили его родные братья. Пока они жили
дружно, их власть в Киеве была крепка; когда же у них начался разлад, то
против них поднялись сидевшие в Чернигове князья Ольговичи (сыновья и внуки
Олега Святослави-ча) и не раз силою завладевали Киевом. (Среди них особенно
выдавался князь Всеволод Ольгович, которому удалось, захватив Киев, владеть им
до самой своей кончины.) Но Мономаховичи, в свою очередь, не желали отказаться
от обладания Киевом и тем самым признать над собою старшинство Ольговичей.
Разгорелась долгая и упорная борьба за Киев. Победа в ней осталась в конце
концов за потомством Мономаха. Со стороны Мономаховичей самыми видными борцами
были старший внук Мономаха, Изяслав Мстиславин, и его сын, правнук Мономаха,
Мстислав Изяславич. Оба они напоминали своего предка Мономаха воинскою
доблестью. В особенности Изяслав Мстиславич выделялся из среды прочих князей
своими талантами и отвагой: он был как один из самых любимых князей южной Руси
восторженно прославлен летописью.
Но, побеждая Ольговичей, эти старшие Мономаховичи должны были бороться и со
своею ближайшею роднёю - Мономаховичами младшей линии. К ней принадлежали
меньший сын Мономаха Юрий Долгорукий и сын Юрия Андрей Боголюбский.
Обыкновенно бывало так, что когда кто-либо из старших Мономаховичей отбивал
Киев от Ольговичей, то на него ополчались родные его дяди, Мономаховичи же и во имя своего семейного старшинства стремились
сами утвердиться в
Киеве. Так, дядя Юрий Долгорукий воевал с племянником Изяславом Мстиславичем,
а дядя Андрей Боголюбский воевал с племянником Мстиславом Изяславичем. В конце
концов Киев достался Андрею Боголюбскому (1169). Но к этому времени
обстоятельства на Руси так переменились и Киев так явно склонился к упадку,
что Андрей не пожелал сам сидеть в Киеве и остался в любимом своем
Ростово-Суздальском краю. Киев же, ограбленный и сожженный его войсками, был
передан одному из подручных Андрею младших князей.
Таковы были судьбы Киевского великокняжеского стола. Он был жертвою постоянных
междоусобий, возникавших вследствие того, что родовые понятия князей не
соответствовали правильному государственному порядку. Не умея выработать
правильного наследования власти и помирить притязания разных ветвей
многолюдного княжеского рода, князья для решения своих споров очень легко
обращались к оружию и начинали междоусобия («которы» и «ко-ромолы») и в них
«несли розно» Русскую землю, губили и свои, и земские силы. Во время борьбы за
Киев в XII в. обнаружилось ясно, что княжеский единый род распался и что
вместо него стало существовать несколько взаимно враждебных его ветвей,
обратившихся как бы в особые роды. Эти ветви владели каждая своею «отчиною»:
Ольговичи владели Черниговом, Северскою землею и Рязанским краем; Мономаховичи
старшие - Смоленском, Переяславлем и землями на Волыни; Мономаховичи младшие - Ростово - Суздальским краем. В Полоцке со времен Владимира св. сидела особая
княжеская ветвь, родоначальником которой был сын Владимира и его языческой
жены Рогнеды князь Изяслав. Все эти ветви желали владеть Киевом как столицею
единого когда-то государства и из своих гнезд силою «добывали» Киев друг у
друга. Понятно, что при постоянной общей вражде Киевский князь уже не мог быть
на самом деле единовластным государем и не мог рассчитывать на общее ему
повиновение. Его не слушались ни князья, ни отдельные города. Каждая семья
князей имела своего отдельного старшего «великого князя». Каждый большой
город, не желая быть жертвою княжеских смут, хотел сам устраивать свои дела и
норовил вступить со своим князем в договор с целью охранить себя от княжеского
произвола. Государство, словом, разлагалось и потому слабело и беднело. Вместо
единой Руси образовалось много «волостей», разрозненных и взаимно враждебных.